наверх

Если б не было войны

«ПК» № от 23 мая 2019
Если б не было войны

«Что было бы, если бы не война, как бы жила, кем бы стала?» – эти вопросы Раиса Кувандыкова задавала себе не раз и не находила ответа. Война отняла у неё любимый город, разлучила с родными.

Свои – чужие

В воскресенье, 26 мая, Раисе Ивановне исполнится 88 лет, 77 из них она живёт в Салехарде. В марте 1942 года её, родителей и двух младших братьев Володю и Федю вывезли из блокадного Ленинграда по «дороге жизни» на другую сторону Ладожского озера, отправили в Тюмень, а затем на Крайний Север. Не спасали – депортировали как возможных шпионов и диверсантов. С самого первого дня войны ленинградские немцы оказались «на прицеле» у НКВД. 21 августа 1941 года был издан приказ «О выселении из Ленинграда и области социально опасных лиц», к которым были причислены наряду с другими этнические немцы и финны. Выполнить его удалось только частично, так как уже 8 сентября замкнулось кольцо блокады. Оставшиеся советские немцы оказались в подвешенном состоянии: их окончательная принудительная депортация являлась лишь вопросом времени. 20 марта 1942 года было принято повторное постановление Военного совета Ленинградского фронта о высылке оставшихся внутри блокадного кольца финнов и немцев, однако фактически выселение началось за несколько дней до постановления. А ещё 12 марта народный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Берия утвердил план, согласно которому около 50 тысяч человек из числа эвакуированных из прифронтовых местностей по специальному плану должны были быть направлены на рыбные промыслы Сибири – в Красноярский край, Омскую и Иркутскую области. Именно туда и решили отправить ленинградских немцев и финнов.

В начале июня 1942 года пароход доставил семью Риттер в Салехард, административный центр Ямальского (Ненецкого) национального округа, который входил в Омскую область.

Потом была блокада

О своих первых десяти годах жизни Раиса Кувандыкова рассказывает со счастливой улыбкой. Папа Иван Михайлович работал извозчиком в артели «Петрорайгуж», мама Христина Фёдоровна занималась домом, а на весну, лето и осень устраивалась в совхоз – сажала овощи, убирала урожай. Девочку часто водили в цирк, в театр, брали на прогулки по городу – «самому лучшему на земле», на лето отправляли к многочисленным родственникам, которые жили в немецкой колонии под Ленинградом, в посёлке Каменка.

– Своего дома у нас не было, жили на квартире. Запомнила на всю жизнь этот адрес: улица Сердобольская, 10. Общий туалет, общая кухня, наша комната была площадью 17 квадратных метров. В 39-м родился Володя, в апреле 41-го – Федя. Нам должны были дать квартиру в центре, как большой семье, но началась война. Этот дом на Сердобольской, в котором мы жили, был деревянный, его разобрали на дрова после того, как нас увезли, так что там ничего не осталось, – вздыхает Раиса Ивановна. – В 39-м я пошла в школу, она была недалеко, чуть ли не напротив дома, правда, проучилась недолго – сначала заболела скарлатиной, потом дифтерией. Сильно отстала, и моя первая учительница Ольга Фёдоровна посоветовала родителям отдать меня снова в первый класс. Окончила его в 41-м, во второй пошла уже в Салехарде.

Полгода жизни в блокадном Ленинграде и 77 лет неутихающей боли. От бомбёжек, усиливающихся к вечеру, прятались в вырытом окопе – бомбоубежища в районе, где жили Риттеры, не было. Чуть больше ста граммов хлеба в день на человека. От голодной смерти спасали передачи из Каменки: картошка и круги замороженного молока. Мама ходила на рынок, меняла вещи на продукты. Отец доставал дуранду – куски жмыха, которыми в мирное время кормили домашний скот.

– Люди умирали от голода прямо на улице. Когда я в первый раз увидела трупы, ужаснулась: как же так, тела не преданы земле, как полагается. Было больно и обидно, хотелось плакать. Но у людей не было ни сил, ни возможности похоронить родных. Недалеко от нашего дома на дрова разобрали сарай, остались только столбы, между ними складывали трупы, потому что не успевали вывозить.

Богатая бабушка

Дед Михаил Риттер умер по дороге в Иркутск, где похоронен – неизвестно, до места назначения добралась лишь его супруга. Больше её Раиса Ивановна не видела, как и свою крёстную, которую с семьёй увезли в Ачинск. Родители мамы были отправлены в Красноярск. Только в 56-м году внучке удалось встретиться с бабушкой, деда Фёдора к тому времени уже давно не было в живых.

– Отец работал на рыбозаводе, туда же после семилетки устроилась и я, а потом и Федя пришёл. Мама сидела дома с младшими – в 46-м родилась сестра Лиза, мы её зовём Лиля, в 49-м – брат Саша. Состояли на учёте, постоянно отмечались в комендатуре. После реабилитации 12 декабря 1955 года нам разрешили выезжать. Мы с папой даже в Ленинграде побывали – сопровождали партию консервов. Не столько было больно не увидеть дом на Сердобольской, плакали, что в родной Каменке никого не осталось. В 42-м нас раскидали по всей стране, а виноваты мы были только в том, что немцы по национальности. В 1970 году мы возили маму в Красноярск на встречу с её младшим братом Яковом, сейчас я переписываюсь с его дочерями Раей и Люсей.

Салехардскому рыбозаводу Раиса Кувандыкова отдала 41 год: пилила дрова, возила брёвна, работала в упаковочном цехе, была мастером отгрузки... На заслуженный отдых ушла тридцать лет назад. На заводе трудился и супруг Константин Михайлович, его семью раскулачили и сослали на Север из Астрахани. Поженились они в 1957 году, прожили вместе 25 лет, воспитали двух сыновей и дочь. Сегодня у Раисы Ивановны семь внуков и девять правнуков. Она называет себя богатой бабушкой.

– Часто с братом Федей разговариваем, как бы мы жили, если бы не уехали из Ленинграда, если бы не было войны. Может, всё сложилось бы по-другому. Но, знаете, я ни о чём не жалею, это моя жизнь, – говорит ветеран.

Фото к статье
Если б не было войныЕсли б не было войныЕсли б не было войны
Фото:Надежда СЕМЁНОВА
Комментарии Добавить комментарий

Нет комментариев

Войти на сайт